Точно не могу сказать, когда началась моя дорога на Полюс. Два года назад всерьез обсуждался вопрос о погружениях на Северном полюсе. Тогда я и познакомилась с Андреем Рожковым. В моей памяти Андрей так и запечатлелся стоящим на бортике бассейна с фотобоксом в руках. Знакомясь, вместо обычных слов, чего-то типа «очень приятно», Андрей, дружелюбно улыбаясь, сказал: «А ваш муж почти такой же, как я...» И, помолчав, добавил: «Сумасшедший...»

Сколько раз я потом вспоминала эти слова...

Потом была первая попытка покорить Полюс, закончившаяся трагической гибелью Андрея. Через год - вторая попытка, победоносная: возвращенная вера в себя, чувство, что долг перед Андреем выполнен.

Настя САФОНОВА - первая в мире женщина, нырнувшая с аквалангом на Северном Полюсе. Подготовка к этому рекорду и само погружение было организовано совместно спортивным клубом «Три стихии» и Подводным Клубом МГУ.

Для меня эти два года - непрерывное ощущение страха и полной беспомощности. Судьба жены подводного инструктора схожа с судьбой морячки. Нелегкое это дело: ждать и догонять.

Весной 2000-го при подготовке третьей экспедиции возникла неожиданная проблема. Было заявлено погружение первой женщины на Полюсе. Опытная подводница Татьяна Ерохина не смогла участвовать в поездке. Срочно нужно было искать замену. Совершенно неожиданно этой самой заменой оказалась я. Последние дни перед отлетом прошли в сумасшедших сборах. Только когда наш ИЛ-18 прилетел в Хатангу, я наконец поняла, что отступать некуда.

Полуостров Таймыр - крайняя северная точка на карте, куда можно добраться самолетом. За бортом -30. Низенькие редкие лиственницы, обширные болота, петляющие речки.

Кто-то скажет, что Хатанга - это очень большая река, кто-то - что это маленький поселок. Для кого-то это ворота Полюса, до которого почти 2000 км, шумные посиделки, укутанные иностранцы, веселые толстенькие детишки в мохнатых песцовых шапках. Размер шапки, видимо, определяет социальное положение хозяина: чем она больше, тем заметней человек.

А кто-то скажет, что тоскливей места не найти. Улица Заполярная переходит в улицу Таймырскую и упирается в кирпичное здание, украшенное огромными белыми буквами: МИР БЕРЕГИТЕ. В Хатанге нет книжного магазина, зато ресторана целых два. Здесь подают местную рыбу: муксуна, чира, гольца, нельму, ряпушку, а на горячее - северного оленя или куропатку. Город переполнен дымными трубами и недостроенными зданиями. Копоть и гарь покрывают улицы и дома. Здесь постоянно думают о тепле. Широколицые люди - тапабай-цы - с удовольствием читают надписи на разноцветных куртках приезжих. Полярный сезон длится всего-то месяц в году, и готовятся к нему тщательно. Завозят пиво, детишки предлагают купить песцовые шкурки.

В общем потоке всегда существует противоток. Удивительное стремление людей к северу нельзя объяснить лишь амбициями, жаждой завоеваний и страстью к наживе. Нансен, считая достижение Северного полюса скорее вопросом престижа, чем науки, не смог удержаться от попытки дойти туда самому. И не дошел всего 400 км. Вернулся.

Чтобы попасть на Полюс в конце XX века, незачем совершать утомительные и драматические переходы в тысячи километров, месяцы и годы дрейфовать на льдинах, нет нужды учиться управлять собачьей упряжкой и подсчитывать каждый грамм груза, чтобы не взять лишнего. И все-таки Арктика остается Арктикой. Человек не способен жить в этой ледяной пустыне. Подо льдом, пусть даже многометровым, - океанская бездна. Лишь один месяц в году океан допускает туда людей. В апреле стихают нестерпимые зимние бури и морозы, но еще не начинается активное таяние и движение льдов. И тогда на льду разбивают временный лагерь полярные летчики. Ледовые аэродромы поражают любого. Вы не найдете их на Аляске или в Канаде -только в России. За кажущейся простотой - огромный труд и опыт.

В каждом экипаже полярные летчики выбирают человека, отвечающего за погоду. Его действия - шаманство или почти молитва. Ветер и ненастье приносит на Полюсе задержки отлетов, торошение, образование многокилометровых промоин. Привыкнуть ждать, не сходить с ума от однообразия белого безмолвия можно, лишь научившись понимать жизнь Арктики, чуять носом перемену ветра, знать, где и когда пройдет трещина.

С полярной романтикой нам пришлось столкнуться в первый же день. Летам на Полюс 13 апреля днем на грузовом самолете АН-72, лавки по бортам. Меридианы на Полюсе сходятся, и определить координаты под силу только опытным летчикам. Снижаемся над взлетной полосой лагеря. Высота 30 м. Видимость - ноль. А еще полчаса назад была безупречной. Но поднявшийся ветер пригнал низкие тучи -посадка невозможна. Три захода на посадку - и разворот над ледовым аэродромом. Мы возвращаемся на материк - первая попытка оказалась неудачной. После 16 часов в воздухе топливо на исходе, возвращаемся в Хатангу.

Наше возвращение неожиданно - мы ночуем на вокзале. Вообще-то это аэропорт. Дежурная дает нам электрический чайник. Спать, спать. С утра усталости как не бывало. Несмотря на то, что погода не улучшилась, мы повторяем попытку пробиться на Полюс.

Остров Средний - дозаправочная станция нашего маршрута. Но после того как проходит час и другой на Среднем, становится очевидно, что погоды нет. Мы остаемся ночевать. Аккуратный старлей со стильной бородкой проводит с нами инструктаж: ничего не фотографировать, от казармы далеко не отходить, бойцов сигаретами и спиртным не угощать. Небольшой вытянутый островок почти целиком занят взлетно-посадочной полосой, ну а остальное - государственная тайна. Можно добавить, что Карское море в этих краях скрыто льдами 9 месяцев в году, а летом между островами курсирует небольшой баркас. Теперь он стоит на приколе, вмерзший в лед.

Реальную опасность для людей здесь представляют белые медведи - безжалостные и хитрые хищники. Отходить дальше, чем за сто метров, без карабина не стоит.

Особенность полярного дня на Полюсе состоит в том, что незаходящее и даже не снижающееся солнце освещает бескрайний бело-голубой океан льда. Течение времени предстает не вереницей закатов и рассветов, а постоянством дневного света. Погода немного наладилась.

Наконец взят курс на базовый лагерь, его позывные в эфире - Борнео. Взлетно-посадочная ледовая полоса, несколько палаток невдалеке, два ярко-оранжевых вертолета МИ-8 и длинное, в несколько километров, разводье, которое тянется вдоль полосы. Ширина трещины -около 30-40 м. Прямо на берегу речки стоит банька. Топится она березовыми дровами, а любимые полярные веники - эвкалиптовые. Все это привозят с материка хозяйственные летчики. Здесь горючее - жизнь. Полные бочки с керосином составлены отдельно, а пустые приготовлены к отправке на материк. Палатки в лагере тоже особые, называются капши. Полукруглые, каркасные, конструкция времен Папанина. Внутри - белый матерчатый полог -подбелка, благодаря ему палатка приобретает необыкновенно уютный вид. Но на полу (у которого экзотическое название - газгольдер) - холодно, на наших чунях и валенках не тает снег, замерзли зубная паста, шампунь, крем от обморожения, сыр превратился в кусок льда. А соленые огурчики можно резать кубиками вместе с рассолом. Но на высоте полуметра тепло.

Вертолетчики охотно угощают нас мороженой дичиной, рыбой - строганиной и свежими овощами. Строганина одновременно обжигает язык перцем и холодит мороженым мясом. И все время хочется пить: на холоде влага вымораживается, вода, добытая из снега, не дает необходимых минеральных солей.

Следующие двое суток готовимся к главному этапу. Сборы. Сон. Сборы. Еще раз каждый проверяет свой комплект - мелочей здесь не бывает.

Гуляем около лагеря. Прогулки недалекие: близ лагеря несколько дней назад видели белого медведя, а у нас с собой только ракетница. Ледяные поля удивительно плотные, на холоде они скрипят под ногами так, что не слышен голос собеседника.

Вертолетчики уверяют нас, что в районе Полюса воды нет, да и сам лагерь всего в 60 км от заветной оси. С точки зрения здравого смысла разницы нет. Но мы же летели нырять на Полюсе, а не в его окрестностях. Погода наладилась, и хочется поскорее приступить к погружениям. Но сейчас главное - отоспаться и отдохнуть.

И вот все сборы позади. Летим на Полюс. С нами в вертолет садятся английские лыжники. Один из них оказался аквалангистом. Но б подобных программах он даже не слышал. Английские парни остаются в небольшом палаточном лагере на веселой полянке, окруженной торосами, примерно в 15 км от Полюса.

...Полюс. Все вооружились GPS'ами, бегают по площадке, ищут ось. Оператор настойчив, даже здесь он не забывает о своем, каждого просит дать интервью именно здесь, в точке 90°. Льды движутся непрерывно, одно мгновенье - и мы уплываем в сторону от Полюса. Меня покачивает, наверное, оттого, что вращения на Полюсе нет, а может, просто растрясло л вертолете. Яркое полярное солнце мешает сосредоточиться и представить Полярную звезду прямо над головой. Под нами -многометровый лед и океан - ни одной промоины или трещины.

В подводной экспедиции 2000 года участвует 13 человек. Двенадцать прилетели специально для погружений. Один из нашей команды - Лев Карпман - для начала освоил воздушный океан над Полюсом: прыгал с парашютом. Кстати, парашютный спорт стал обязательной частью каждой полярной весны. В прошлом году в 50-й раз раскрылись в небе над осью разноцветные парашюты.

Дед, отец и сын Щеголевские - представители трех поколений одной семьи. Старшему Щеголевскому - 77 лет, младшему - Алешке - 14, Старший Щеголевский не ныряет. Но мечта побывать на крыше мира пересилила все разумные доводы против. Сам себе поблажек не делал - работал вместе со всеми на устройстве лагеря.

Медленно облетаем на вертолете земную ось. Открытой воды нет. Вертолетчики торопят нас, у них сегодня еще два рейса. Неужели придется улетать ни с чем? Все переглядываются. Что же делать?

Под нами прошлогодняя речка, шириной около 20 м и в несколько сот метров длиной. Она покрыта однолетним льдом. По берегам - торосы высотой 7 - 8 м. Можно предположить, что и под воду уходят на такую же глубину. Выпрыгнув из вертолета, мы устремляемся к речке.

Можно ли добуриться до воды? Какой толщины лед? До оси всего 4 км. Отмечаем направление и скорость дрейфа - лед движется к северо-востоку. Первую майну делаем пробную, маленькую. Толщина льда 50 - 60 см. То есть наиболее подходящая для нас. Мы остаемся. Вертолетчики оставляют нас одних обещая вернуться через 12 часов. Время пошло.

Наша подводная экспедиция на Полюс - третья по счету. И хотя из 13 её участников только двое учавствовали в той, первой, закончившейся трагически, в сознании всех полярных летчиков это те же самые люди. На Полюсе о той трагедии помнят все. Может, поэтому встречали нас с преувеличенным вниманием. Смотрели в лица, старались понять, кто мы - безумцы, идущие на огромный риск, И какова степень этого риска?

В майну, пропиленную у стены тороса,  видны  подводные ледяные стены. Становится немного легче оттого,  что,  кроме безграничной ной бездны,  там есть белые ы. Ошарашенные светом бокоплавы, белесые и рыжие, во множестве плавают у поверхности воды. Подводные торосы уходят вниз за пределы видимости. Но закреплены ли они? Если льды придут в движение, они могут закрыть путь на поверхность. Принято решение пропилить три  майны:  основную, световую, запасную.

Время не ждет. Первая пара готовится  к погружениям,  остальные разбивают лагерь, ставят палатки, налаживают обогрев. Готовим барокамеру.

Температура воздуха -25°, воды -1,5°. Подводный фотограф Андрей Каменев привык погружаться в мокром гидрокостюме. Для фотографов снимки важнее комфорта.

Мы собрались у майны. Подводные льды неподвижны, но хорошо ли зафиксированы? Лед под водой покрыт игольчатыми кристаллами. Хороводы подводных снежинок взвиваются к поверхности, едва прикоснешься к замерзшим глыбам. Бокоплавы сидят в ледяных норках, плавают и просто бродят по нижней поверхности льда.

В разгар погружений над головой затрещал вертолет. Железная птица вынырнула из-за торосов и, удостоверившись, что все в порядке, улетела обратно на базу. Мне не страшно. И почему-то совсем не холодно. Олег Божок - подводный оператор - готовит и налаживает камеру и фонари. Как хочется, чтобы съемки удались.

И вот, наконец, оно. Знакомое ощущение толчеи маленьких льдинок около лица, несколько секунд привыкания к холодной воде. Необъятная бездна под нами, вначале голубовато-серая, постепенно сгущается до полной черноты. Подплываю вплотную к ледяным полям: вот они, ледяные карнизы и подводные пещеры, которых никто не видел. Кажется, что нижние части глыб отрываются и отплывают от общего ледяного поля. Но это только кажется. Подсвеченные солнцем льды даже сверкают. Стараюсь делать все неторопливо и не смотреть вниз. Под водой очень тепло. То ли от волнения, то ли оттого, что на поверхности на 25° градусов холоднее. Полчаса проходят незаметно - пора наверх.

Стали считать, кто попадает в первую десятку подводников, нырнувших на Северном полюсе. Десятым оказался Андрей Каменев. Я - тринадцатой. Хорошо, что не подумала об этом раньше.

Губы непроизвольно растягиваются в широкую улыбку: рядом со мной стоит первый мальчик, нырнувший на Северном полюсе. Кажется, что эмоции, замерзшие на полярных просторах, вдруг разом оттаяли. После первых восторгов собираемся у майны и поминаем Андрея Рожкова.

Вместе с летчиками в ледовом лагере отмечаем наше погружение. В ожидании обратного самолета идем покорять местный Эверест - айсберг. Он возвышается на 15 м над бескрайними льдами и уходит вниз на 100 м. Его принесло течением из Атлантики и вращает вокруг оси уже третий год. Возраст льдов, слагающих его, - до 5 тысяч лет.

Мы ждем обратнс Хатангу и думаем, что наши приключения закончились.

Группы лыжников и парашютистов одна за другой покидают базовый лагерь и возвращаются на материк. Остались только мы и вертолетчики. Где же наш самолет? За несколько часов до назначенного времени вылета задуло. Солнце ушло за белесую пелену. Завьюжило, замело.

И тут испортилось настроение у начальника базового лагеря. Плохой знак. Да и сами мы понимаем: сейчас заметет взлетную полосу или, не дай Бог, начнет трескаться лед. В полной неопределенности прошли двое суток на льдине.

Кстати, время в лагере разное: вертолетчики живут по Гринвичу, мы по Хатанге, самые патриотичные из нас - по Москве, максимальная разница - 8 часов. Так что трудно сказать, утром или вечером, но 19 апреля к нам в палатку вдруг пришли вертолетчики, принесли бутылку шампанского. Кто-то им оставил, потому что выпить не смог. Замерзло. Иностранцы часто привозят сюда шампанское, вино. Нет у них понятия о настоящей полярной практике: чем выше широта, тем крепче напитки.

Известия неутешительные. Треснула и разлилась новой безымянной рекой взлетная полоса. Вертолетчики не нервничают: а чего теперь. Такое здесь было в 94-м и в 99-м.

Летят искать новое место для полосы. Зачистка и подготовка - это еще двое суток. Мы идем считать оставшиеся продукты. Рассчитывали на 4 дня. Ветер почти шквальный. От нашей помощи отказываются - сидите, мол, не мешайте. Но уже через час мохнатая шапка просунулась в палатку: "Мужики, нужна помощь"...

Помогаем грузить топливо и эвакуировать часть лагеря. Вертолетчики на ледовом умеют объясниться по-английски, причем делают это с помощью двух десятков слов. Ругаются на маленькую француженку Брижит: «опять столько тюков».

Погода испортилась окончательно: даже если построят полосу, нам не улететь. Наша отдельная палатка-столовая почти снесена шквальным ветром. Устраиваем столовую в спальной палатке.

Подобные циклоны продолжаются на Полюсе по 3 - 4 дня. Когда стихает ветер, мороз кажется нам просто несуществующим и смешным. Погода и вправду поменялась, стало гораздо теплее.

Через сутки полоса треснула еще раз. Мы сидим на обломке льдины 200x300 метров. Углом прибитые друг к другу обломки льдов позволяют пробраться на соседнее ледяное поле, но в любой момент их может снова разнести течением и ветром. Расхождение льдов - до 2 метров в минуту.

22-го к ночи достроена новая ледовая полоса в 16 км от старого лагеря. Встречаем вертолеты, как родные. Через 8 часов поступит сообщение, что самолет вылетел. Сидим, отогреваемся у вертолетчиков. Печка работает на полную мощность - жарко.

Уже знакомый  грузовой  самолет АН-26 - лавки по бортам - привез группу французских лыжников. Их Полюс еще впереди.

Остров Средний - знакомый старлей.

А вертолетчики - два экипажа - остаются на льдине.

И последняя веха - аэропорт Шереметьево-1. Здесь нечем дышать.