Подводная археология — новая, бурно развивающаяся научная дисциплина.
Интерес к ней неуклонно растет во всем мире... И не очень понятно, как это совместить с тем, что на всю планету - на все 200 с лишним стран и пять океанов! — сегодня имеется менее 100 подводных археологов, причем многие из них — не дипломированные специалисты, а самоучки, дилетанты.
Большинство же подводников, так или иначе интересующихся историческими памятниками, погребенными под водой, предаются банальному кладоискательству с коммерческими целями.
Между тем назрела необходимость поднимать на поверхность подводные объекты, представляющие историческую ценность, — ибо они находятся под угрозой разрушения природой и человеком.

Речь, разумеется, о разрушении человеком-подводником. Мировой океан — обширная и уникальная кладовая затонувших кораблей и городов. Подводные клады сохраняются гораздо лучше, чем наземные. На суше они обычно предстают как культурный пласт, оскверненный и дезинтегрированный последующей человеческой деятельностью: кладу может быть не одна тысяча лет, а он смешивается с более поздними, и получается свалка артефактов, осложняющая датировку находок. В море же время почти останавливается — затонувшее судно остается нетронутым фрагментом минувшего (кроме судов, затонувших в портовых зонах).

Вот зачем нужны подводные археологи — и вот почему к затонувшим объектам устремились толпы просто подводников, не археологов, а кладоискателей. И сложилась любопытная ситуация: археолог не может добраться до затонувшего судна или города, поскольку не обладает навыками аквалангиста; аквалангисты же не знают, как себя вести на историческом объекте, поскольку не обладают археологическими знаниями, а потому предаются в лучшем случае созерцанию, в худшем — вандализму.
Теоретически это противоречие легко разрешимо: достаточно получить специальность подводного археолога, и дело с концом. В действительности все не так просто. Замечено, что мотивация к подводным археологическим изысканиям обыкновенно начинается с увлечения подводным плаванием, а не с археологии. Иными словами, подводный археолог — это, как правило, не археолог, обучившийся плаванию с аквалангом, а дайвер, обучившийся основам археологии. Таких людей немного.

Основная тому причина — твердолобый скептицизм патентованных специалистов-археологов по отношению к «этим романтикам». Еще до второй мировой войны с помощью кессон-колокола было сделано несколько ценных подводных археологических находок, но все же большинство ученых отнеслись к подводной археологии отрицательно, считая всякого аквалангиста прежде всего искателем сокровищ. Многие археологи, правда, проявили интерес к подводному плаванию. Но скептическая официальная позиция большой науки привела к тому, что по сей день специальность подводного археолога получить трудно, а еще недавно это было вообще невозможно. В 1974 г. университет в Сан-Диего (Калифорния) стал первым учебным заведением, где готовили подводных археологов. Со временем к этому полезному делу подключились еще несколько университетов, институтов и колледжей в Британии, США, Израиле и Австралии.

Да и программа обучения объективно такова, что расхолаживает увлеченного подводника: практическая работа возможна лишь несколько недель в году, а остальное время пожирает теоретический курс. И как пожирает — людям навязывают знания, которые вовсе не обязательно интересны им как дайверам и, откровенно говоря, не очень-то нужны как археологам. Речь о специфических методах проведения экспертизы.

Повторяем, пошел и встречный процесс — «сухопутные» археологи стали проявлять интерес к подводному плаванию, но многие из них по-прежнему категорически заявляют, что лучше вообще не вести раскопок, нежели делать это на непрофессиональном уровне.

Здесь, пожалуй, надо слегка уточнить формулировки. Но сначала — несколько фактов.

После 10 лет изнурительного академического рабства американцы Джордж Басс и Майкл Катцев оставили преподавательскую деятельность, дабы воплотить свою давнюю мечту — заняться подводными археологическими проектами. Они основали Американский институт морской археологии на Кипре и принялись изучать Средиземное море, где, по оценке д-ра Басса, затонуло более 10000 кораблей, представляющих исторический интерес. За первый год работ — 1973-й — Басс и Катцев обнаружили местоположения 20 древних судов, еще раньше «открытых» ловцами губок; одно из них оказалось древнейшим из известных науке (!).

Институт под руководством Басса и Катцева — один из очень немногих «островков археологической культуры» в мировом океане. Мы недаром говорим об угрозе разрушения затонувших судов природой и человеком. В США около 5 млн подводников-любителей, в Европе - еще миллион, в России... впрочем, Россия все-таки Европа и лишь отчасти Азия. А в Азии еще есть Япония — вторая после США ныряющая страна. И за последние 35 лет эта армия аквалангистов нанесла такой урон подводному миру, какого не смогла нанести природа за последние три тысячелетия. «Пионерами» стали коммерческие водолазы-спасатели: в годы второй мировой войны, когда воюющие державы остро нуждались в металле, они прочесывали водоемы и заодно с современным металлоломом, не представляющим исторического интереса, поднимали с затонувших судов якоря, пушки, металлический балласт. Сами того не сознавая, они лишали и лишают ученых возможности даже идентифицировать судно, поскольку расхищают его оснастку.

Такой же ущерб наносят коллекционеры, прихватывающие домой в качестве сувенира то гвоздик, то пушечное ядро, то еще что-нибудь. Еще больше вреда от «профессиональных» охотников за кровищами: чтобы извлечь заинтересовавший их предмет, они не колеблясь повреждают нетронутые объекты, глубоко погруженные в песок или застрявшие в коралловых зарослях. Хотя "повреждают" — слишком мягко сказано: инструментами их вандализма становятся динамит и трал. В результате гибнут уникальные предметы старины, стеклянные и керамические изделия...

Несколько лет назад подводники-любители наткнулись на судно, потонувшее еще во времена войны за независимость Соединенных Штатов. Толпы аквалангистов ринулись на останки корабля, покоящиеся на небольшой глубине под Бостоном; результатом стало тотальное разрушение этого памятника истории.

В 1971 г. британские газеты пестрели заголовками вроде: «Подводные пираты разрушили остов яхты Чарлза II, построенной в 1675 г.». Королевская яхта «Мария» считалась ценнейшим историческим объектом из всех обнаруженных в британских водах, но едва ее местонахождение стало достоянием общественности, как она была «раздета догола». С палубы растащили все, включая бронзовую пушку превосходной работы. К счастью, яхту сильно занесло песком, так что «очистили» только палубу. И лишь позднее местный подводный клуб провел грамотные подводные раскопки, призвав руководить ими археолога-профессионала — что и спасло яхту.

Предполагается, что все суда, покоящиеся на глубинах не более 50 м вдоль французского средиземноморского побережья, разграблены ныряльщиками-спортсменами. И трудно предъявлять им какие-либо претензии — ведь за каждую добытую со дна амфору они выручают порядка 0.

Особенно трагично то, что недостаток знаний о специфике работы с подводными объектами приводит к их гибели. Большинство находок разрушается на воздухе — великолепное железное орудие едва ли не на глазах превращается в пыль.

Возникает тот же вопрос, что поднимался некогда тов. Лениным совсем по другому поводу: что делать? Тов. Ленин предлагал «ликвидировать третий период».

А под водой скоро нечего станет ликвидировать, если так будет продолжаться и впредь. Способов борьбы с подводными вандалами видится два. Один из них — ужесточить охрану, принять жесткие законы, драть с их нарушителей циклопические штрафы, возложить на правительства стран, попустительствующие разграблению памятников истории в их территориальных водах, ответственность в рамках международного права и т.д. и т.п. Звучит хорошо, да и законы подобного рода на бумаге уже существуют, но каков механизм надзора за их соблюдением? Очень и очень непросто патрулировать береговую зону протяженностью в сотни и тысячи километров. Пока что успехов добились немногие страны. Мексика была первым государством, запретившим подъем затонувших судов без официального разрешения и/или недозволенными методами. В 1958 г. Мексиканское археологическое подводное общество основало CEDAM — организацию, наделенную правом руководить всеми подводными проектами в территориальных водах страны. Этому примеру последовали Канада и Ямайка — они осуществляют строгую, регламентированную законом охрану морских глубин и подводных объектов.

Но путь запретов испокон веку не считался особенно перспективным. К счастью, есть другая возможность.

Много говорят о том, что аквалангисты наносят вред подводным археологическим объектам. С другой стороны, чем вообще была бы подводная археология без аквалангистов?! Надо признать — и многие специалисты это признают, — что именно подводные археологи-самоучки внесли основной вклад в развитие этой науки. Множество значимых находок было сделано ими; именно они продумали и разработали необходимое для подводных раскопок снаряжение и оборудование; подводные фотографы и видеооператоры документировали многие находки, запечатлев их, что называется, в натуре. Разумеется, немало подводных пловцов заинтересованы только в подъеме предметов, на которых можно сделать деньги, но есть и такие, кто жаждет настоящей работы ради работы.

Да, но как же пресловутый вандализм? И как отличить «хорошего» дилетанта от «плохого»? И откуда у «хороших» берется эта самая жажда дела ради дела, откуда у них интерес именно к археологии, а не к наживе, откуда бережное отношение к потопленным судам и затонувшим городам?

Тут мысль наша пойдет несколько необычным путем. Мы обещали уточнить некоторые формулировки (см. выше) — речь о понятиях профессионализма и дилетантства. Их можно трактовать по-разному. Пожалуй, самое удачное определение дал один российский музыкант-симфонист: дилетант — это тот, кто все умеет, а профессионал — тот, кто всю жизнь в учениках ходит. Отсюда парадоксальный вывод: археолог-профи, закосневший в олимпийском самодовольстве, не допускающий к своей области «чайников» и в то же время не желающий сам надеть акваланг, балансирует на грани дилетантства! Второй вывод: профессионал и дилетант — вещи взаимопревращаемые.

Каков же путь превращения?
Дозвольте аналогию, на первый взгляд весьма отдаленную. Древние китайцы были хорошими учеными и философами, но плохими бойцами, и их побеждали все, кому не лень. Проходило время, и китайцы подчиняли захватчиков своей культуре — те переставали быть варварами и растворялись в культурной жизни побежденного народа. То же, кстати, произошло и с европейскими варварами, покорившими Рим.

С учетом огромной потребности сегодняшней подводной археологии в рабочих руках и головах — это означает, что дилетантов, т.е. подводников без археологической подготовки, более того — вчерашних вандалов НЕОБХОДИМО допустить к подводным археологическим проектам! Более того, не просто допустить, а призывать к участию. Ведь те самые аквалангисты, жаждущие работы ради работы, -необязательно бывшие вандалы и пираты, но как минимум бывшие охотники за сувенирами! Просто, однажды вкусив настоящей археологии — на уровне азов, не сверх того, Боже упаси! — они уже не смогли оставаться «пользователями» подводных сокровищ, ибо стали относиться к ним совершенно по-другому.

Следовательно, любого подводного вандала можно «окультурить», дав ему вкусить прелести научно организованных подводных раскопок. И это не рискованный эксперимент, а объективно назревшая необходимость. Вместо того чтобы насильно обращать «наземных» археологов в аквалангисты или грузить дайверов университетским курсом археологии, легче и выгоднее объединить усилия профессионалов и дилетантов. Чтобы дайверы могли квалифицированно вести раскопки под руководством археолога, им достаточно овладеть лишь основами этой науки. Лезть в дебри им не придется -- глубокие профессиональные знания понадобятся лишь на стадии экспертизы, а она возможна не ранее, чем находка будет обследована и извлечена на поверхность.

Вот почему наиболее здравомыслящие археологи приветствуют аквалангистов — дилетантов в археологии — и их интерес к «рэкам».

Конечно, в реализации подводных археологических проектов потребуется помощь властей. Увы, происходит как раз обратное: власти становятся помехой. На активное содействие правительства можно рассчитывать, лишь если подъемные работы послужат упрочению национального престижа (пример - подъем знаменитого шведского корабля Vasa). Шовинизм, интерпретируемый как национальная гордость, привел к тому, что в некоторых странах иностранцам запрещено участвовать в раскопках: власть настаивает на том, чтобы они проводились только гражданами данной страны, причем квалифицированными археологами; на практике же сие означает, что никаких раскопок не будет вовсе. В Греции есть зона, предположительно очень богатая  подводными археологическими объектами, но запрет на участие иноземцев в раскопках существует с начала XIX столетия, когда Греция еще была подвластна Турции. В 1803 г. лорд Йелджин добился у турок разрешения на вывоз грандиозной коллекции греческих мраморных скульптур из Парфенона (Афины) в Англию. Это стало наиболее вопиющим оскорблением греческого патриотизма за всю историю страны...

Первая попытка скоординировать действия аквалангистов и археологов была сделана Англией. В 1963 г. в Лондоне был основан Комитет морской археологии, куда вошли представители Британского музея, Музея науки, Национального морского музея, Института археологии и Национального института океанографии. Комитет добился больших успехов: археологи по-настоящему оценили преданность делу, проявленную подводниками, и их полезность — в итоге совместными усилиями осуществлено множество проектов. В 1969-м Комитет учредил в Плимуте Школу морской археологии для обучения дайверов технике подводных раскопок.

В других странах — увы! — аналогов подобной работы пока нет. В Штатах с 1959 г. существует Совет по морской археологии. Начал он действовать в том же направлении, что и английский Комитет, но правительство решило, что функцией Совета должно быть наложение запретов на подводную археологическую деятельность. Для наглядности — заявление одного из членов Совета: «Вы не можете исследовать обломки кораблекрушения, если вы не Ph. D.» (Doctor of Philosophy — эквивалент «кандидата наук»). Все ясно? Вот так. Сегодня роль Совета сведена к роли этакой счетно-информационной палаты, а подводник, наткнувшись на остов корабля или признаки оного, понятия не имеет, куда обратиться, дабы выяснить, что же он обнаружил и что с этим делать. Совет не только не оправдал надежд, но сделал все, чтобы отдалиться от остального ныряющего сообщества. Дело дошло до того, что на ежегодные конференции Совета перестали пускать с докладами археологов-профессионалов, работающих с подводниками-любителями! И это при том, что упомянутые конференции, на которых подводные археологи обнародуют свои открытия, —  единственное оправдание существования Совета!

Подведем итоги. Будущее подводной археологии — за симбиозом профессиональных археологов и подводников-любителей. Это сотрудничество эффективно, плодотворно и выгодно. Когда энтузиазм аквалангиста подкреплен профильной образовательной базой, он может беспрепятственно воплощать в жизнь свои мечты о подводных кладах — и даже приобрести всемирную славу, причем добрую, а не подобную славе Герострата.